В поддержку малого бизнеса

Об этом наша беседа с заместителем гендиректора института Олегом Шестоперовым.

— Почему правительство вдруг так озаботилось малым бизнесом?

 — Это произошло не вдруг. Малый бизнес постоянно вызывает интерес у власти. Не стоит забывать, что в этой области у нас заняты 8,5 млн. человек. Это каждый седьмой трудоспособный житель страны. Кроме того, в России 2,5–3 млн. индивидуальных предпринимателей.

Шанс – 2%

— Но исследования говорят, что население все меньше мечтает об открытии собственного дела.

— Во всем мире людей, рискующих завести свое дело, — меньшинство. У нас доля тех, кто надеется «на дядю», не больше, но и не меньше, чем в других развитых странах. Потенциально готовы открыть свой бизнес 4% россиян. Реально делают это менее 1%. Зато потом из этой орбиты просто так не выпадают. Уходят из бизнесменов только 30%. Если одно дело не пошло – большинство заводит новое.

— Велик ли шанс вырасти из малого бизнеса в средний?

— Вырастают 2% бизнесменов. На самом деле это немало. Остальные так и остаются «мелкими». По разным причинам. Кто-то занимается бизнесом, который только и может быть малым. Сидит в ларьке, владеет маленькой пекарней. А кто-то начинает дробиться в сеть или сам открывает новые торговые точки и со временем перерастает в средний бизнес.

— Почему у 2% все получается, а у 98% – нет? Есть рецепт роста?

—А почему получилось у Билла Гейтса? Это жизнь. Кто-то организует бизнес по-новому, а кто-то попадает «в новую нишу». Кто-то рискует больше, чем другие. Стремительный рост — всегда риск. Может и разорвать. Доступ к деньгам не всегда важен. Главное — уметь ими пользоваться.

— Важна и роль государства. Но считается, что, какие бы хорошие законы ни принимали на федеральном уровне, они не могут напрямую повлиять на малый бизнес. Это — дело местных властей.

—  Президент, конечно, не должен лично сдавать помещения в аренду малому бизнесу. Но в развитии законодательства, в сокращении административных барьеров он заинтересован. Хотя, разумеется, в первую очередь малым бизнесом должны заниматься местные власти.
Однако тут есть западня. Дело в том, что в России они не получают налоги от малого бизнеса. Поэтому, по сути, не заинтересованы в его развитии. Эти деньги уходят «наверх». На уровень региона, федерации. Обратно возвращается «трансфер».

 Так уж устроена наша бюджетная система. Сами посудите. Если в моем муниципалитете развиваются малые предприятия, я становлюсь донором. Излишек у меня «состригут» и отдадут соседу, который не делает ничего. А зачем мне его кормить? По­этому я, скорее всего, начну вступать с предпринимателями «в неформальные отношения».

— Это как?

— Например, введу «добровольную» социальную ответственность. Организую какой-нибудь фонд «ко Дню города» – чтобы из него замостить центральную улицу. И малый бизнес будет делать «подарки» городу.

Вообще-то по закону это называется «навязанные обязательства». Это запрещено. Но такая практика очень распространена по всей России.

— Почему у нас столько лет говорят о помощи малому бизнесу, а лучше ему не становится…

— Становится. Число малых предприятий в России увеличивается. С 2001 г. малый бизнес развивается быстрее, чем остальная экономика. Только с января по июнь прошлого года в стране появились 120 тыс. новых малых предприятий. Количество их работников увеличилось на 400 тысяч. Вклад малых предприятий в ВВП превышает 17%. Три года назад декларировали 12%.

Взять свое

— Говорят, должно быть – 70%.

— Считается, что в западных странах доля малого бизнеса — 70%. Но сравнивать с Россией некорректно. Они измеряют малый бизнес вместе со средним, а мы – только малый. При этом толковой статистики по среднему бизнесу у нас нет. Оценки – и не только нашего института – говорят, что у нас не такая уж маленькая доля малого и среднего бизнеса. Их общий вклад в ВВП России не меньше 50%.

Что в этом хорошего? Во-первых, это «подушка» экономики. Когда возникают кризисы, малые и средние предприниматели быстрее адаптируются к новым условиям и смягчают их. Простой пример: крупные корпорации во время спада увольняют сотрудников. А куда они идут? В малый и средний бизнес.

— Правда, не совсем ясно, что такое малый бизнес? Кто-то считает, что это компании с персоналом до 50 человек. Другие меряют по размеру выручки. Но кто же ее – настоящую выручку – покажет?

— Мы проводили на эту тему исследование. Вывод – в последние 5 лет малый бизнес «обеляется». Общая доля «тени» в 2002 г. была 44%. Сейчас – 38%. Иными словами, малый бизнес платит налоги с 60% своих реальных доходов. Это неплохо.

— Считается, что налоги в России очень высоки.

— Это не так. Малый бизнес отдает государству около 25% оборота. По «упрощенке» – 15%. Это нормально. В остальной экономике то же самое, а нефтянка платит еще больше. Та же картина – в Европе, в Штатах. У нас сейчас вполне приемлемые налоги.

— Тем не менее предприниматели от них по-прежнему бегают…

— Можно говорить об отдельных видах налогов, которые бизнес не принимает. На первом месте – налоги с заработной платы. За каждого работника нужно отдать 40% сверху от фонда оплаты труда. Это гораздо больше, чем налоги на оборот. Естественно, их стараются избегать.

— Это нормально?

— В Швеции чуть ли не 90% нужно платить за работника. Мне кажется – это безумие. Но у наших людей другая боязнь. Непонятно, что будет с их предприятием через год. Неясно, как поведет себя государство. А уж что оно творит с пенсионной реформой и со здравоохранением – уму непостижимо. И зачем тогда я буду платить социальный налог? Люди не видят отдачи от этих налогов. Государство не показывает, как оно их тратит. Вот никто и не хочет платить.

Каждый второй

— Кстати, коррупция – тоже налог. Насколько он велик?

— Коррупция у нас, к сожалению, не сокращается. Она-то во многом и провоцирует теневой оборот. На взятки, откаты тратятся огромные деньги. В 2002 г. мы насчитали, что малый бизнес «выдал» чиновникам порядка 12–13 млрд. долл. взяток. Сейчас гораздо больше. Почти 6% от оборота малого бизнеса идет в карман должностных лиц. Это значит, что в цене каждого продающегося в России товара заложено 6% на взятки… По нашим исследованиям, их платят 53% всех малых предприятий.

— Значит, половина этого не делает. Почему бы остальным не последовать их примеру?

— Встречаются разные ситуации. Например, пожарные требуют, чтобы на кухне ресторана не было никаких лишних перегородок. А Санэпиднадзор, в свою очередь, желает, чтобы помещение, где готовят, было отделено от того, где моют посуду. Значит, одни штрафуют за отсутствие стены, другие – за наличие…
Бывает и так. Предприятию не хватает буквально 0,5 кв. м помещения, чтобы соответствовать нормам Санэпиднадзора. Ну не сносить же несущие стены? И как быть? Придется полностью менять бизнес. Например, переквалифицироваться из аптеки в склад. Или давать взятки.

Рай для бизнеса

— Новый президент предложил ввести полный запрет на проведение проверок малого бизнеса без санкции суда. Это не утопия?

— Это прекрасная мысль. Чиновнику надо поставить барьер. Это заставит его лишний раз подумать, приходить ли ему с проверкой. Единственная издержка – суды будут завалены делами. А они у нас и так перегружены. Вот если бы у нас были, как во Франции, специальные административные суды по взаимоотношениям бизнеса и государства…

 С другой стороны, мораторий на плановые проверки введен еще в 2004 году. А внеплановые все равно случались. Достаточно написать жалобу – и к твоему конкуренту придут. Новые меры призваны радикально разобраться с этой ситуацией. Безусловно, это сократит поборы. Но, с другой стороны, станет сложнее открыть предприятие. Потому что те же взятки будут брать в самом начале. При выдаче разрешений, согласовании ассортимента.

Судите сами. Компанию нужно где-то разместить. Если я открываю ресторан, мне надо согласовать ассортимент. Потом мне понадобится разрешение на пожарную сигнализацию и так далее... Иными словами, ограничения «на входе» тоже нужно минимизировать. Иначе теневые платежи в конечном счете сокращаться не будут.

Долой пожарных!

— Почему бы просто не отменить все эти контролирующие инстанции? Пожарных, санитарный надзор. Кому они нужны? Только деньги тянут.

— Люди не должны есть пирожки с радием и травиться некачественной водой. Такой конт­роль есть в любой стране. Но в некоторых государствах количество надзорных инстанций сведено к минимуму. У нас тоже были инициативы – во время административной реформы. Был отдельный Госсанэпиднадзор, теперь он вместе с Госторгинспекцией. Напрашивались дальнейшие шаги – продолжить объединение служб. Но почему-то этого не сделали. Наоборот, появились комплексные проверки. Когда на предприятие приезжают несколько служб. Одной такой комплексной проверки достаточно, чтобы уничтожить предприятие.

— Говорят, что и выдача лицензий на ведение бизнеса придумана только для взяточников.

— Лицензирование – нормальная мировая практика. Только у нас и здесь все было доведено до абсурда. До 2001 г. в России нужны были лицензии на 2 тыс. видов деятельности. За рубежом – на 30–50 видов. Потом в России осталось 120. Сейчас будет порядка 90 видов.

— Вы верите, что те меры, которые предлагает президент, не заглохнут на полпути?

— Если «обрубят» хотя бы половину тех денег, которые малый бизнес отдает чиновникам в виде взяток, сколько ему останется на развитие! Это миллиарды долларов. В этом году государст­во потратит на развитие малого предпринимательства 4 млрд. рублей. Это несопоставимо с теми деньгами, которые уходят на взятки.

Но если из предлагаемых мер выполнить хотя бы 20% – уже хорошо. Пять лет назад говорили про спецаукционы по имуществу для малого бизнеса. Наконец их ввели. Говорили о фондах имущества – о запасе помещений для бизнеса. Они создаются. Да, 1 копейку вложили, 10 пропали. Но главное – улучшения есть

Беседовал Константин ГУРДИН, «Аргументы неделi», от 3 апреля 2008 г.

Источник: Аргументы неделi