Ави КАЦ, основатель израильской сети Cofix, обещает открыть в России 1000 точек и уверен — условия для такой экспансии более чем благоприятны. Убежден, что это полностью изменит рынок.

МЫ ПОЙДЕМ ДРУГИМ ПУТЕМ

За свою жизнь я создал несколько разных типов бизнесов (помимо Cofix Ави Кац основал, например, частный инвестиционный фонд Hagshama, позволяющий мелким инвесторам участвовать в глобальных проектах в области недвижимости. — Прим. ред.). И все они реально изменили окружающую экономическую среду. Успех связан не с моей личной гениальностью или сверхъестественным озарением. Я исхожу из мудрости простоты: чем проще — тем лучше.

Вы встаете утром, берете стакан, кладете кофе, сахар, наливаете воду, добавляете молоко. Дома все это выходит около 10 рублей. И следующий вопрос: «Почему за этот 10-рублевый напиток я плачу 200 на улице? Да и простой сэндвич не может и не должен стоить 300 рублей…» Я изучил все возможные ответы на эти вопросы и понял, что нужно работать по-другому, принципиально изменить схему и подходы к работе.

ГОТОВНОСТЬ К ПЕРЕМЕНАМ

Прежде чем выйти на новый рынок, мне важно понять, насколько люди здесь готовы к переменам и ждут ли они их. В России есть целый класс молодых продвинутых людей, опережающих западные страны по открытости инновациям в любых сферах. Возможно, это незаметно тем, кто живет здесь постоянно, но «снаружи» очень бросается в глаза. Здесь я по-настоящему почувствовал, что общество готово к изменениям.

СОЦИАЛЬНАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

Следующий шаг моего изучения рынка — выяснение разницы между себестоимостью продукта и тем, за сколько он продается конечному потребителю, есть ли в ней потенциал для того, чтобы революция могла произойти. В Москве себестоимость и конечные цены отличаются наверное сильнее, чем где-либо в мире, — больше чем в 10 раз. Сравнимая ситуация в Лондоне. И как бы курьезно ни звучало, на мой взгляд, это одна из причин, почему британцы проголосовали за брексит. Разница между стоимостью кофе в заведениях и себестоимостью — яркий признак социальной несправедливости. В Израиле мы открыли Cofix, когда цены в кофейнях были завышены в семь раз. И люди стояли в очереди к нам не только для того, чтобы сэкономить, а для того, чтобы выразить протест против несправедливой политики других игроков рынка.

НАРОДНЫЕ МАССЫ

Разумеется, при выходе в новые регионы я оцениваю и потенциал расширения аудитории.

Есть три типа гостей, которые придут в Cofix. Те, кто приходит в рестораны и кафе не потому, что проголодались, а потому, что в данный момент могут себе это позволить. С нами они могут изменить свои привычки и отправляться в кафе, когда им этого хочется.

Вторая категория не ходит на ланчи, приносит на работу сэндвичи или лотки с едой из дома, пьет бесплатный кофе в офисе. Это еще и подростки и студенты. Все эти люди никогда не были постоянными клиентами ресторанов и кафе. Мы впервые привлекаем их в нашу индустрию.

И, наконец, есть люди старшего поколения, которым в голову не приходило, что можно что-то купить в кафе, когда все можно приготовить дома в несколько раз дешевле. Мама моего близкого друга, например, с тех пор как появился Cofix, минимум раз в неделю встречается с подружкой в кофейне. Она говорит: «Мне всегда хотелось выпить кофе, чтобы кто-то мне его приготовил, а не я сама на кухне».

Да, открытие нашей сети — это еще и эмоционально важное событие для людей. У меня много историй, когда люди благодарят нас за открывшиеся возможности. И они очень важны для меня.

РОССИЯ — ОДНОЗНАЧНО!

Все три благоприятных условия для запуска Cofix — готовность людей к изменениям и потребность в них, несправедливая разница между себестоимостью и ценой в заведениях, возможности расширения аудитории общепита — есть в России. И выход на этот рынок был для меня очевиден почти за два года до открытия первой кофейни. Но я понимал, что идти в такую страну, как Россия, в одиночку нельзя. Да и вообще я недостаточно способный и образованный, чтобы самостоятельно управлять бизнесами, которые придумываю.

Мы вели переговоры как минимум с десятью разными группами инвесторов. Хороший партнер или плохой партнер — это на всю жизнь, как говорила моя мама. И я довольно долго не мог найти людей, у которых бы почувствовал внутреннее соответствие нашей концепции, с которыми мог бы сотрудничать, не идя на компромиссы. В конце концов все сложилось хорошо. Наше партнерство с Melsons Group и ADG Group уже сейчас весьма успешно. Мы стали не просто партнерами, а друзьями, и я знаю, что любой другой бизнес, который я хочу и буду делать в России, буду делать с ними.

ПЛАТА ЗА ВХОД

Сеть, которая хочет быстро развернуться в такой огромной стране, обязана иметь франчайзи. Мы знаем, как сделать все процессы технологичными. Все действия в Cofix максимально стандартизированы и упрощены. Модель настолько четкая и отлаженная, что ни от партнеров, ни от франчайзи мы не ждем знаний ресторанного дела. Нам нужны просто взрослые ответственные люди с достаточным жизненным опытом, чтобы управлять сотрудниками, те, кто действительно хочет иметь свое дело и не зависеть от работодателя.

У нас низкомаржинальная модель. Успех или провал зависит от эффективного управления. В каждом кафе нужен настоящий хозяин, и этот хозяин — франчайзи. В Cofix благоприятные условия не только для входа в бизнес (общая сумма инвестиций в открытие 4 млн рублей вместе с паушальным взносом, кроме того, франчайзер предоставляет помещение и обеспечивает централизованные закупки. — Прим. ред.), но и выхода из дела. Мы помогаем продать бизнес, и чаще всего такие сделки весьма выгодны. И, разумеется, для франчайзи очень удобно то, что сеть, а не он лично арендует недвижимость.

Обычно франчайзеры стараются всячески переложить предпринимательские риски на франчайзи. Но, на мой взгляд, это большая ошибка. Дать больше преимуществ своим франчайзи, обеспечить им возможности вести успешный бизнес — значит обезопасить себя от конкурентов, сохранить свою сеть. Перекидывать проблемы на франчайзи — недальновидно и неразумно. От их неудач проиграете и ты, и твой бренд.

Мы постарались в Cofix создать теплый «кокон» для тех, кто хочет развиваться с нами. Причем даже те правила, которые кажутся достаточно жесткими (отсутствие кредитов на закупку продуктов, например), в конечном счете работают на формирование максимально комфортных и в деловом, и в эмоциональном плане условий сотрудничества.

РЕВОЛЮЦИЯ СВЕРШИЛАСЬ

В современном мире мы не говорим о революции в старом, историческом смысле, когда свергали правительство. Мы говорим о бизнесе и о коммерческих революциях. И я — тот капиталист, который заинтересован в таких кардинальных изменениях. Да, капитализм — единственный метод, который позволяет развивать общество. Но в современном открытом мире, когда информация доступна всем, капитализм грубого, свинского типа работать не может. Можно и разрешается хотеть быть богатым. Можно претендовать на больший доход, если я работаю тяжело, больше других. Но очень важно, чтобы ты еще и что-то давал окружающим, а не только забирал. И это новый, современный мир. Это не лозунги — я живу этим.