Грибоедов

АМПИР С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ

В конце прошлого года в Москве, в доме на пересечении Садовой-Триумфальной улицы и Воротниковского переулка открылся ресторан «Грибоедов». Идея проекта принадлежит Антону Табакову, реализовал ее Евгений Гаврилов, который ныне является генеральным директором заведения. Автор интерьера — Александр Адабашьян, широкой публике известный как сценарист, режиссер и актер, в частности, по роли Берлиоза в телефильме «Мастер и Маргарита». По образованию Адабашьян — художник, окончил Строгановку. «Грибоедов» — далеко не первый его ресторанный проект. Достаточно вспомнить, что с тем же Табаковым они вместе работали над «Обломовым».

Концепция нового ресторана, как нетрудно догадаться, отсылает к «Грибоедову» булгаковскому, МАССОЛИТовскому. Впрочем, слишком явных параллелей с литературным прототипом в нем не прослеживается. Скорее очередной табаковско-адабашьяновский проект стал одним из проявлений чувствующейся сегодня даже в сериалах тоски по имперскому величию страны и вместе с тем по домашнему уюту и большим порциям понятной и вкусной пищи — всем тем простым вещам, которых так не хватает взрослым жителям современного мегаполиса. И управляющий «Грибоедова» Наталья Чайкина, и Александр Адабашьян настаивают на том, что главное в этом ресторане — именно кухня, ну а интерьеры… а интерьеры — потом.

КАК МАЛОЕ ПОБЕЖДАЕТ ВЕЛИКОЕ

Сказать о «Грибоедове», что он воссоздает атмосферу 20—30-х годов прошлого века, было бы слишком просто, хотя характерные элементы тех лет, в значительной своей части — подлинные, присутствуют в его стенах в изобилии. По замыслу создателей, этот ресторан — попытка примирить «большой стиль» с маленькой человеческой жизнью.

Ампир с его черными дубовыми столами и белыми накрахмаленными скатертями, пятиметровым потолком, тяжеловесными гарнитурами и этажерками по стенам «заземляется» домашним меню, маленькими рекламными плакатиками на стенах, уютно нависающими балкончиками, хрустальными вазами с конфетами и апельсинами на столах. Советская поваренная книга в одном углу ресторана «уравновешивает» миниатюрный бюстик Сталина в другом, а чайный сервиз из тех, что советские хозяйки держали в серванте и ставили на стол только в особо торжественных случаях, — фантасмагорические элементы гигантизма, вырастающие, натурально, из стен.

Присутствие последних легенда «Грибоедова» объясняет следующим образом. В двадцатые годы, когда люди были полны самых высоких надежд, строители здания, где ныне помещается ресторан, рассчитывали, что образцовый советский человек со временем станет приблизительно пятиметрового роста. Исходя из этого, с прицелом на будущее и создавалась обстановка. Потом, конечно, ее пришлось подгонять под не желающую вытягиваться и до половины запланированной длины публику, но кое-что от грандиозных замыслов осталось. Современные посетители созерцают остатки былого размаха: балюстраду великанской лестницы, гигантский деревянный стул, частично замурованный в стену, рядом с которым для контраста поставлено совершенно обычных габаритов фортепиано. Залы ресторана украшены фресками, многие герои которых изображены приблизительно по пояс: потолок «срезает» нарисованные фигуры — еще одно последствие якобы проведенной в здании перепланировки. Раритетные каминные часы стоят аккурат под запечатленными на стене ногами огромной девочки. По другую сторону от сверхчеловеческих картин на вполне нормальных стеллажах, тонированных под красное дерево, — обыкновенные, человеческие книги: Лермонтов, Макаренко, Горький, Анатоль Франс, Шолом-Алейхем... И так повсюду: рудименты гигантизма сталкиваются с простой, домашней обстановкой, причем от их сопоставления выигрывает отнюдь не большой — в буквальном смысле — стиль. Авторитарный ампир приспосабливается под обывательские вкусы — пространство, выдержанное почти в черно-белой гамме (темное дерево, молочно-белые колонны и потолок, крахмальные скатерти и салфетки), населяют фикусы, фарфоровые и бронзовые статуэтки и прочие душевные мелочи.

ПИДЖАК АДАБАШЬЯНА

Впрочем, предоставим слово самому автору интерьера. Итак, рассказывает Александр Адабашьян:

— История начиналась с того, что Антон Табаков предложил концепцию. Название «Грибоедов» потащило за собой всю логику интерьера, костюмы официантов, мебель, скатерти, ковровые дорожки и т.д. Оно отсылает нас к эпохе деградации советского ампира — сначала строили помещения чудовищной высоты, а потом начали делить их перекрытиями — и вместе с тем его очеловечивания. Я ехидно называю этот стиль антропоморфным. Безусловно, «Грибоедов» — ресторан ностальгический, но не стилизованный под какое-то четко определенное время. И те, кому за 70, и те, кому едва минуло 30, находят в нем что-то свое.

Вообще по части интерьера мы не стремились сильно упражняться. Все-таки в ресторане концентрироваться надо на столах и еде. Поэтому старались сделать так, чтобы гости в первую очередь обращали внимание на белые скатерти, хрусталь, вазы с апельсинами... А уже потом, разглядывая зал, — на сюрреалистические фрески и прочие элементы гигантизма. Очень хотелось сделать атмосферу теплой, уютной. Не последнюю роль в этом играет освещение — зеленые и белые настольные лампы, настоящие, из славных советских времен.

— Помещение досталось «Грибоедову» от ресторана югославской кухни. Многое пришлось менять?

— Нет, мы решили по максимуму сохранить то, что здесь было хорошего. Перепланировку сделали минимальную: кухня, залы — все осталось на месте. Правда, бар уже при нас появился. И санузлы переделали. Теперь они качественные, обкомовские. Хорошая сантехника, стены, которые легко чистятся и не отвлекают внимания, — помещение краткого функционального пребывания.

В целом же осталось множество наследственных черт. Их проще обыграть в интерьере, чем мучительно убирать. К тому же некоторые ходы в дизайне диктует само помещение, его особенности. Надо, например, скрадывать чрезмерную высоту потолка. У нас для этой цели служат балюстрады наверху. Мы их аккуратно разобрали, почистили, затонировали под красное дерево. Сидеть в необъятном по высоте помещении очень неуютно, но наши балюстрады дают людям, находящимся в зале, ощущение потолка над головой. И вместе с тем они также являют собой элемент советского ампира.

— Проводку оставили открытой тоже из концептуальных соображений?

— Да, в основном она несет декоративную функцию, а местами нам просто не хотелось штробить стены, тянуть провода и т.д. Вообще, если в помещении есть какой-то характерный недостаток, не надо пытаться его задекорировать, спрятать. Лучше, напротив, выпятить и тем самым превратить в достоинство, придав помещению индивидуальность.

— Мебель полностью обновили?

— Кое-что сохранили, кое-что доделали. Столы, например, сами придумали.

— Планируются ли какие-то постепенные изменения в дизайне интерьера, мелкие новшества?

— Скоро появятся фотомонтажи с портретами писателей прошлого века, которые якобы бывали в этом ресторане. Когда потеплеет, заработает летняя площадка вроде тех, что видишь в старом кино, с полосатыми тентами. Естественно, залы будут еще заполняться «бытом». Как квартира с какого-то момента начинает жить собственной жизнью, как пиджак принимает форму вашего тела, так и ресторанный интерьер — в нем появляются совершенно неожиданные вещи, мебель, которая ставится так, как удобнее, а не так, как на плане.

— А на вас самого «Грибоедов» действует так, как он должен действовать на посетителей?

— Да, мне здесь очень интересно, комфортно и спокойно, даже когда прихожу не отдохнуть, а просто по каким-то делам. Для меня «Грибоедов» это «Там, где светло и чисто» — есть такой рассказ у Хемингуэя.